Глава Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Сергей Кравцов не так давно заявил, что 10% школьных учителей в стране плохо знают русский язык и грамматику. Так ли это? И в чем пробелы учительского образования? Данные Рособрнадзора будем обсуждать 23 июля в программе «Говорим по-русски!» с Лидией Малыгиной, доцентом кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова.

Вообще-то цифра 10% – убийственная. Это означает, что каждый десятый учитель русского языка и литературы не владеет в совершенстве тем, что преподает. А ведь есть еще другие учителя-предметники, которые преподают на русском языке историю, математику, биологию, физику, химию, географию и – страшно даже подумать! – физкультуру. Их знания «великого и могучего» вообще никто не измерял.

Глава Рособрнадзора Сергей Кравцов дал обстоятельное интервью «Коммерсанту», в котором обошел сакраментальный русский вопрос «кто виноват?», зато ответил на другой, рассказав, «что делать». Совместно с Минобрнауки вверенное ему ведомство собирается уже этой осенью запустить в 13 пилотных регионах новую модель оценки учительских знаний. На первом этапе будет оцениваться знание предмета, для чего разрабатываются специальные измерительные материалы. А на втором эксперты дадут оценку умения учителя вести урок. По словам Кравцова, бывает и так: предмет учитель знает, а вложить знания в головы учеников не может. Претензии по подготовке учителей глава Рособрнадзора высказал не только региональным центрам повышения квалификации, но и педагогическим вузам, которые, прямо скажем, в этом плане недорабатывают. По мнению Сергея Кравцова, должна быть объективная оценка уровня знаний базовых предметов после второго курса и по окончании вуза – профессиональная оценка полученных умений на втором, заключительном этапе должна даваться уже не только собственными педагогами и преподавателями, привлеченными из других университетов, но и потенциальными работодателями. «Если мы проведем объективную оценку знаний студентов, сразу станет очевидно, какая учебная литература не подходит и какой преподаватель недорабатывает, нуждается в повышении своей квалификации», – говорит он.

Своего рода тестом, помогающим оценить работу школьных учителей в целом, становятся и вступительные экзамены в вузы, и установочные диктанты профильных гуманитарных факультетов и отделений. Несколько лет назад результатами своего диктанта печально отметился журфак МГУ, о чем писала «Российская газета», а некоторые орфографические перлы студентов уже разошлись на цитаты: «рыца» (рыться), «поциэнт», «генирал», «через-чюр», «оррестовать»… Ситуацию тогда прокомментировала декан журфака Елена Вартанова: «То ли детей учат не так, то ли не тому. Ведь владение языком – это не только умение ставить пропущенные буквы и запятые. Слова еще нужно уметь писать целиком, знать их происхождение, а из слов составлять предложения, создавать стиль. Грамотность формируют и культура чтения, и культура письменной речи. Журналисту без этого вообще нечего делать в профессии. Я не знаю точно, что происходит в школе, но виден результат – многие молодые люди не умеют пользоваться родным языком. Есть и вторая сторона медали. Откуда берутся эти жуткие эрратизмы типа «рыца» вместо «рыться»? Ведь это, скорее всего, сознательное искажение слова. Но его бессознательно подобрали в Интернете, а потом написали в диктанте. Школьники пользуются сленгом блогов, чатов, форумов, и, как это ни удивительно, просто могут не знать, что на самом деле слова пишутся не так. И уродуют язык также, как это делается в сети. Получается, что электронный новояз, стихийно придуманный однажды продвинутыми взрослыми, выхолостил языковую культуру следующих поколений. Проблема комплексная».

Изменилась ли ситуация? Или обнаружились новые пробелы в знаниях выпускников и их учителей? Как и чем можно эти пробелы восполнить?